Жизнь давалась мне проще всего по утрам. Причем по будням. Я не высыпался, я ненавидел свою работу, но всю дорогу от кровати до офиса можно было пройти на автопилоте. Не то, что в выходные, когда не знаешь, куда себя деть, и все, что ты не хочешь чувствовать, поднимается из глубины, чтобы вырваться и затопить тебя.

То утро было бледно-серым, настолько обычным для октября, будто его включили по умолчанию, тоже стараясь ни о чем не задумываться. Солнце еще не отлепилось от горизонта. Может, и оно не хотело тащиться на работу и предпочло бы вообще не вставать.

Я шел своей привычной дорогой к метро. На каждом шагу ко мне присоединялись новые попутчики. Такие же невыспавшиеся, такие же хмурые, как я и как само утро. Метров за сто до станции все мы сбились в одну плотную колонну, ограниченную с обеих сторон невысоким забором.

Впереди с краю толпы я заметил пожилую женщину в берете, как у Рембрандта, только без пера. Она поставила у ограды раскладной стульчик и положила на него чехол от скрипки. Я проверил карманы, надеясь найти в них мелочь, но нашел только старый чек из супермаркета и проездной. Бабуля выбрала неудачное время для концерта. Кто что ей даст, когда еще толком не рассвело и хочется сдохнуть? Все торопятся и всем насрать.

Тем не менее она водрузила на плечо инструмент и взмахнула смычком. Я узнал мелодию с первых нот и от неожиданности встал, будто меня толкнули в грудь.

Нет. Пожалуйста, только не это.

Люди вокруг недовольно забурчали, кто-то грубо задел меня плечом, и тогда я, наоборот, попробовал прибавить шагу, пытаясь спастись. Музыка вонзалась в меня, как чудовищная, неправдоподобно длинная игла.

Нужно было бежать от нее. Но народ вокруг шел плотно, а сил толкаться у меня не осталось. Я ослаб, будто из меня вылился литр крови. Игла расковыряла все, что я с таким трудом пытался похоронить, и продолжала вползать еще глубже.

Год назад ты выучила эту песню и бренчала ее целыми днями на гитаре. А потом ты умерла.

Проклятая скрипка не замолкала. Наконец, вместе с толпой я стек под землю. Сквозь жужжание людских голосов послышался подъезжающий поезд. Казалось, колеса у него обложены ватой. Его слабый грохот никак не мог пересилить музыку. Она осталась наверху, но продолжала болеть внутри меня.

Раз уж ты умерла, почему ты не забрала с собой все? Зачем ты оставила мне память?

Я никуда не поеду сегодня. Я обойду город пешком. Найду другую работу, сменю профессию, квартиру, имя. Уеду в Сибирь, в Монголию, к чертям уеду. Влезу на Луну.

Я задыхаюсь воздухом, которым ты дышала. Меня не держит земля, по которой ты ходила. Автопилот больше не работает.

Но незнакомец с Луны внутри меня, который никогда не встречался с тобой, оказывается, хочет жить.